А я нашел брата. Вот никто не ожидал, но мы встретились. Идеально совпали. Как всегда

Не хочу в архив

Не хочу в архив

Я вдыхаю и выдыхаю.
После чего закрываю глаза.
Я протягиваю свои руки и касаюсь чужих ладоней. Левая рука держит рыжего, правая - черную.
- Я прошу вас побыть со мной.
- Мы здесь, - отзываются они единым голосом.
Я сжимаю пальцы, ощущая, как энергия проходит сквозь печати.
Правой руке немного больно. Вероятно, блок. Когда успел поймать?
- Не отпускай, - прошу я ворону. Она кивает, а затем перехватывает мою руку так, чтобы иметь возможность своей свободной рукой провести по моей ладони. Острыми когтями она вычерчивает какие-то знаки, и становится легче. Потом снова просто берет меня за руку, почти расслабленно, но все равно крепко.

Мы сидим у большого костра. Втроем. И множество наших отражений вместе с нами. Цедая толпа, если вглядываться, но зачем? Просто мы.
И все же, я хочу вглядеться.
Повернув голову влево, я смотрю на ту компанию, что собралась за плечами рыжего. Я вижу Аани. Я вижу темноволосого мужчину. Вижу женщину с огненными волосами, полыхающими не хуже костра. Вижу девочку со светлой улыбкой. Старика. Лесничего. Знаю ли я каждого из них? Кто-то мне знаком, с кем-то мы только встретимся, но если говорить вне времени - знаю ли я каждого из низ? Хочу ли я знать каждого из них?
Я поворачиваю голову вправо. За ней тоже многие собрались, но из них я не знаю почти никого. Или я ошибаюсь? Девочка с зелеными волосами выглядит знакомой. Как и та, у которой коричневые глаза. И мужчина с седыми висками. Полузнакомцы. Может быть, с каждым из них мне еще только предстоит встреча.
Интересно, кто стоит за мной? Пришел ли за мной стоять дракон? А девочка с волнистыми волосами и в цыганской юбке?Мальчик с глазами охотника? Я мог бы оглянуться и посмотреть, но мне просто нравится чувствовать их за спиной и не знать. С кем-то из них мне тоже только предсоит познакомиться. Кого-то я не узнаю никогда - они промелькнут в зеркале слишком быстро. А кого-то я буду помнить долго, возможно, до самого конца. Может, однажды все они придут в Лес, и мы, наконец, сможем поговоить друг с другом. А пока что мы учимся молчать, находясь в одном месте пространства и времени.
Держатся ли они за руки также, как держимся мы? Или нас вполне достаточно для создания плотного круга? Так ли это важно? Мы сидим у огня, за нашими спинами наши отражения, и разливается тишина. Мне спокойно.

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

Я сажусь на землю и выдыхаю. После этого закрываю глаза.
Ладонями прикасаюсь к траве справа и слева от меня, перебираю ее пальцами, мягко прикасаюсь своими печатями. Здесь я чувствую себя хорошо. Чувствую родство с каждой травинкой. Возможно, я и сам травинка, просто какой-то альтернативной формы. Меня тоже касается чья-то рука, и я слегка раскачиваюсь под ее прикосновениями. Я не чувствую угрозы - меня не хотят сорвать, как и я не хочу сорвать своих братьев и сестер. Просто... поиск контакта. У меня - с землей. У руки надо мной - со мной. Или тоже с землей, через меня. И я травинка между чем-то большим и чем-то большим, но невидимым.

- Что я должен сегодня услышать?
- Услышь себя.

И я пытаюсь слушать.

Вутри меня прибрежные скалы. И что-то большое точит их, злобно вгрызаясь. Но небо спокойно, легкий и красивый закат.

Внутри меня движется Лес. И я двигаюсь вместе с ним.
Лес просто встал и пошел, куда-то впереди и влево, оставляя за собой пепельные следы. Пусть по этим следам кто-то придет. Я не знаю, кто это будет, но я уже жду его Может, это буду я сам, и эти следы уходят в прошлое. Может, это будет мой давно потерянный брат, которого я жду, несмотря ни на что. А, может, это будет кто-то, кого я еще ни разу не встречал, но кто останется надолго. Я не знаю. Но я люблю гостей. Я люблю каждого, кто приходит, и скорблю о каждом, кто уходит. Просто потому, что мне это нравится. Мне нравится праздновать каждую жизнь и придавать смысл каждой смерти. Это добавляет в жизнь красок. Хотя я всегда помню о том, что Цикл един, что конец - это всего лишь начало чего-то другого, просто трансформация.
Я помню всех, кто приходил в мой Лес, и помню, как они приходили другими. Я видел смерть, я знаю ее лицо, и в нем нет нчего страшного.
Как нет страшного и в переменах. Есть неотвратимое, но страшного - нет.
Моему "дневному" телу следует принять эти знания и не отпускать их, а не то его унесет ветром раньше, чем оно успеет сделать вдох. Помни о смерти, мой пепельный брат, помни о том, что все перемены только она и есть. Тогда тебе никогда не будет страшно.

Внутри меня горит огонь. Спокойно и ровно. Я - горящая трава. Я - горящий вереск тех полей, по которым шел годами ранее в другм обличии. Я - говорящий куст собственного прошлого. И я говорю себе: "Мне не страшно", потому что в этом послании куда больше, чем я мог бы вложить в любые другие слова.
Мне не страшно, когда меня ксается незримая рука.
Мне не страшно, когда внутри бушуют волны.
Мне не страшно, когда движется Лес.
Мне не страшно сейчас, а, значит, тебе будет не страшно в будущем. Ты будешь гореть, а огонь ничего не боится, даже воды, потому что огонь будет жить вечно. Когда он потухнет в тебе, он загорится в ком-то другом, и так будет впредь и было вовеки. Ты будешь огнем в Лесу, его духом и сутью, пока не придет время других ветров, которые тебя задуют. И в этом не будет ничего печального, потому что Лес продолжит существовать. Потому что смерти нет, есть тольо трансформации. Потому что конец сам по себе никогда не бывает страшнее начала. Потому что просто придет время.
А пока что... его не существует.
Быть может, потому, что ты и время отменяете друг друга.

Мне не страшно.
Я открываю глаза.

Она выходит в ночи, и в руках у нее горит фонарь. Снег хрустит под ее ногами, изо рта вырываются облача пара с промежутками, нужными для вдоха. Она одета слишком легко, а потому ежится и держит вторую руку ближе к фонарю, надеясь согреться.
Она идет сквозь метель.
Ни зги не видно, только маленький островок света в плотной снежной стене. Буквально шаг - и снова темнота. И позади темнота. И слева, и справа, и сверху, и снизу.
Она идет в снежной темноте вперед, считая шаги.
Первый, второй, третий.
Скрип под ногами почти как песня, а в остальном - тихо так, что кажется, будто и не было никогда никаких звуков на земле.
Холдодно. Темно. Тихо. А она все идет и идет, не останавливаясь ни на миг.
Куда ее ведет огонек фонаря? Куда идут ее помыслы вперед нее? Никто не знает.
Только по утру станет видно, по следам, что шла она по кругу. Да так и ушла - в никуда.

Я закрываю глаза и протягиваю руки в стороны. Пальцы левой руки привычно сплетаются с пальцами рыжего. Правую ладонь перехватывает уверенная рука Вороны.Мы опускаем руки так, чтобы нам всем было удобно.
Сегодня мы сидим вокруг костра. Он взметается вверх и иногда потрескивает искрами, я чувствую запах дыма.
Я делаю вдох и выдох, и мне кажется, будто пламя шевелиться вместе со мной, движется, танцует. Вперед и назад. Вдох и выдох. Вдох вперед, выдох назад. Вдохназад. Выдохвперед. Мы раскачиваемся все вчетвером.

Я делаю вдох и на выдохе тяну протяжное "ммммм", проолжая раскачиваться.


Я запел.


А потом замолчал.
Огонь продолжал быть.
Огонь горит до сиз пор.

Алое небо. По нему идет девочка. Ее глаза горят зеленым светом, движения гибкие и плавные. Она легко переступает с пятки на носок, ступая мягким шагом.
Имя ее Звезда.

Звезда идет вперед по своим делам, никого не трогая и не замечая. Ее мысли крутятся вокруг бытовых забот - о том, как укрепить пещеру, как выгнать из нее назойливого духа внезапных сквозняков, как почистить постилку, заменяющу кровать. Она думает о чем-то очень простом и понятном. и не замечает, что идет по алому небу.
Или то не она идет, а летит дракон с зелеными глазами? Каждый увидит то, что способен увидеть. Девчка не несет за это ответа.


Я устал. Мне дискомфортно смотреть с закрытыми глазами. Мне кажется, все, на что я способен, это жаловаться. Мне тяжело дается движение, даже такое незаметное... Я устал и у меня опускаются руки. Я не чувствую их. Они скованы тысячью и одной цепью, и все эти цепи мерно звучат, когда я бью по клавишам своего импровизированного бубна.
Мне тяжело. Я разучился писать. Но я буду пытаться снова и снова, пока не научусь. Пока не привыкну к тяжести своих оков достаточно, чтобы поднять руки и снять их.
Мне сложно верить самому себе. Я слишком часто себя обманывал. Говорил, что бду что-то делать, и не делал. Говорил, что не буду что-то делать, и делал. Мне кажется, я не умею слушать себя. И это оправдано. Я слишком много раз подводил сам себя. Пришло время как-то это менять.
И мы начнем с девочки, идущей по алому небу. И мы начнем с нее. Я начну с нее.
Я хочу услышать, куда она идет. Я хочу узнать ее историю. Я хочу записать ее историю.



По алому небу шла девочка в белом платье. Ее глаза горели зелным светом, а мысли были наполнены бытовыми вопросами навроде обустройства пещеры и изгнания духов.
Она шла неспеша, ей некуда было торопиться, потому что она уже везде успела.
Она была драконом, родивимся в свое время в своем месте, а потому ей некуда было торопиться, как и некуда опаздывать. Весь мир был к ее услугам, потому что она была своей в нем. Шестеренкой в правильно работающих часах.

По алому закатному небу летел белый дракон. Его чешуя, подсвеченная солнцем, казалась розовой и теплой, как человеческая кожа. Его глаза горели зеленым светом.
Он думал о девочке, которую видел играющей со своими человеческими братьями и сестрами. Она звонко смеялась, и никто, кажется, не замечал, как горят ее глаза таким же, как у дракона, светом.


У меня чувство, что мне нечем дышать. Настолько трудно передвигаться по клавишам. Я ухожу все глубже и глубже в Лес, куда-то, где пребывать в моем состоянии банально тяжело. Но мне нужно туда, чтобы чувствовать себя живым. Но мне нужно туда, если я хочу вспомнить, кто я такой и зачем я дышу в этом мире. Но мне нужно туда, потому что там я настоящий, а вся тяжесть - это поптыка сбросить ненастоящего меня, отказаться от него, отречься от него, тяжелого и негибкого, неподвижного и вялого. Я не хочу больше быть ненастоящим собой, поэтому я собираюсь идти так далеко, как только получится, так быстро, как только смогу, так отчаянно.... С закрытыми глазами, наощупь, я буду двигаться вперед, надеясь лишь на одну награду - на свою целостность.

По алому небу шла девочка с пшеничными волосами. Она несла с собой дождь, который должен был пролиться над полем, окрапленным кровью.
Тонкие стопы с нежными детскими палчиками погружались в алые облака и выныривали из дымки, легко звеня браслетами на щиколотках. Этот звон обещал покой, обещал скорый дождь и прощение всей земле, всем погибшим и всем выжившим.
Да смоется кровь со священных холмов.
Да засияет снова солнце над священными холмами.
Да будет мир.
До новой войны.
Девочка размахивает руками, будто раскидывает зерно, и по велению ее рук начинается дождь. Зерна капель падают в разгоряченную землю, чтобы прорости новой жизнью. Из боли рождается жизнь. Из крови рождается жизнь. Из смерти рождается жизнь. Жизнь родится из жизни

Алая девочка идет по белому небу.
Она призывает к войне.
Под ее ногами крошится земля, идет жадными, алчущими трещинами, и пробивается на поверхность колючая трава с режущей кромкой. Алая девочка не знает смеха. Алая девочка не знает жалости. Она опаляет землю, и ей это в радость. Алая девочка ни перед чем не остановится.
Алая девочка ни перед чем не остановится, чтобы встретить свою сестру.
Жизнь немыслима без боли. Жизнь немыслима без смерти. Жизнь немыслима без сна. Алая и белая девочки идут друг за другом, пытаясь догнать одна другую.

Я открываю глаза.

Алое небо.
Белая девочка.
Зеленые глаза.
Или то не девочка, а дракон?
Или то небо белое, а девочка алая?
Война или мир?
Сон или явь?
Зеленые глаза смотрят на меня.

Хуже всего в том, чтобы быть подвижным, двигаться в том направлении, в котором совсем не хочешь. Погружаться в пучину тревог, сплетенных из неизвестности будущего и захватывающей яркости прошлого, которое не повторить.

Хуже всего в том, чтобы быть сумасшедшим, двигаться в сторону от своего сумасшествия. Выздоравливать, как они говорят. Приходить в норму. Как они говорят.

Мне внезапно страшно, много от чего разом, и не с кем посоветоваться. Не к кому придти за подтверждением, что все было. Не кого спросить, в какую сторону двигаться дальше.
Карты говорят идти к забвению себя.

В кого я вскоре превращусь? Кем стану, когда перестану быть воскресшим собой?

Хочется покоя. Мягкого и теплого.
Чего-то или кого-то, во что/кого можно уткнуться со всем своим несовершенством, со всеми своими страхами, и просто помолчать - внутри и снаружи. Стать молчанием. Напиться им. Обрести в нем тот самый покой.
И чтобы потом обязательно была возможность пойти и что-нибудь поменять. Потому что без активных действий всякий покой превращается в уныние.
Забавно. Как бы я ни менялся, кем бы ни становился, а грежу все о том же. Выдохнуть беспокойный ветер, проглоченный давным давно.

Что со мной происходит?
Зачем это происходит?
Еще час тишины - и никаких ответов.