Встряхиваю рукой, и кубики падают на пол.
Семь.
Тридцать пять.
Сорок.
Я знаю, что я сошел с ума, и это немудрено, когда стены твоего дома сделаны из сверкающего льда и исписаны граффити, три миллиона раза сообщающим слово "Вечность". Ровно три миллиона, я считал, потратив на это какое-то бесславное количество лет. Мое время вообще не отличается наличием славы, покрывающей его.
Пол в моем доме сделан из морского песка, разогретого настолько, что он давно обратился в зеркало. Оно ничего не отражает вот уже сорок минут, потому что целиком покрылось изморозью. Я бросаю на него кубики.
Сто семь.
Триста четыре.
Тринадцать.
У кубиков всего шесть граней, и я отдаю себе в этом отчет, как никто другой. Мне подарили их ровно миллион семь тысяч пять "Вечностей" назад, когда красными буквами еще не были заляпаны окна и я мог видеть парк. Деревья в том парке всегда были зелены, и это я могу вам сказать, не дыша на вас перегаром своего безумия. В том парке растут только пихты и ели да карликовые сосны. Кто не поленился и высадил последние, я не знаю, но не отрицаю возможности, что это моих рук дело.
Руки - это единственное, что остается нормальным в моем вечно холодном мире. Собственно, и для нормальных людей руки - единственное доказательство того, что они все еще остаются собой. Все остальное приходится принимать на веру, отдавая себе отчет, что зеркала любят врать. Не зря именно руки ищут во снах, которые хотят осознать.
Руки позволяют мне кидать кубики.
Двадцать восемь.
Корень из двенадцати.
Пи.
Перестук костяшек друг о друга, а потом звонкое "цок-цок-цок" по хитрому сплетению морозных узоров. Я не могу вспомнить, помогает мне этот звук окончательно не сойти с ума или с каждым разом все глубже и глубже загоняет на ту сторону разумности. На той стороне меня ждет счастье, на противоположной ей - сплетение миражей и боль. В мире разумного слишком жарко, этот климат заставляет меня мучиться от ощущения огня внутривенно. В мире хаоса отсутствует температура как таковая.
Холодные замки могут устоять только на границах между ними.
Икс в квадрате.
f(x)
Дама пик.
Я не выдерживаю и начинаю смеяться. В голове бьется только одна мысль: "Должен ли я крикнуть: "Рыба!" и ударить по столу?" Не могу понять, какой идиот притащил ко мне эти чертовы кубики.
Не могу понять, с какой стороны разумного остался этот идиот и где на этот раз играет в игру "Свой среди чужих, чужой среди своих".
Загнал ли он меня в этот холодный мир математических иллюзий или я сам ушел - прятаться и ждать.
Я жду ответов, раз за разом встряхивая кубики и бросая, бросая, бросая их на пол, туда, где через стекло пробиваются зеленые травинки, упрямые и жизнелюбивые, как все, осознающее, что оно в праве. Просто по факту рождения. Просто так, как я не умел никогда.
Корень из числа Эйлера, умноженного на 4.
Кардинальное число бесконечного множества.
Ноль шестьдесят один.
Я закрываю глаза.
Стены начинают таять.
- Привет, - раздается тихий шепот над моим ухом.
Когда я открываю глаза, передо мной все еще лежат кубики.
Три.
Два.
Один.